С того самого момента, как я оказался в зрительном зале, меня не покидало ощущение, что я присутствую на каком-то закрытом просмотре в рамках давно уже прошедшей Третьей Международной Театральной Олимпиады. Битком набитый зал. На сцене внушительная конструкция из дерева и металла. Грубые и толстые канаты свисают с колосников: не то подмостки бродячих комедиантов, не то - алхимическая лаборатория.

С началом действия ощущение мое усиливается: появляются люди в зловещих масках и с холодной расчетливостью бросают меня в свою "Историю об испепеляющей любви, пожирающей зависти, кровавом преступлении, и жестокой мести". Никакого психологизма - весь текст подается четко, сухо и почти безинтанационно. Жестикуляция подчеркнуто театральна и ограничена (у каждой маски не более трех-четырех характерных жестов). То же самое - с позами.

Подобная манера игры зародилась в Италии. Труппы "комедии дель-арте" кочевали из города в город, показывая в свои представления. Драматургии в Италии тогда еще не было, и в качестве пьесы использовалась "фиаба" - написанный на двух трех листках бумаги захватывающий сюжет. Во всех фиабах действовали одни и те же герои-маски: Арлекин, Бригелла, Тарталья, Труффальдино, Смеральдина и т. д. Характерные черты маски - от походки до голоса - были строго определены и не менялись на протяжении веков. Каждый актер в течение всей своей жизни играл одну маску и досконально знал все ее повадки. Закрепленных диалогов и монологов в фиабе не было, и актеры выдумывали текст сами прямо во время представления.

В России "комедия дель-арте" впервые появилась благодаря Вахтангову, с его постановкой "Принцессы Турандот". Однако было бы большой ошибкой, сказать, что эти спектакли похожи. Скорее, они противоположны друг другу. "Принцесса Турандот" - комедия, "Король-олень" - триллер. Он, не смотря на множество комедийных моментов, мрачен и избегает ярких красок.

В костюмах и сценографии (художник-постановщик Ольга Шагалина) преобладают темные тона. Режиссер Николай Рощин смешивает представление комедии дель-арте с визуальным рядом Питера Брейгеля и Иеронима Босха. Даже от добрых по фиабе масок веет Брейгелевской мистической бездуховностью.

Создается впечатление, что режиссер не просто ставил необычный спектакль, а пытался сдвинуть с места весь московский театр, вот уже несколько лет буксующий на одном месте. Несмотря на разнообразие оценок, "Король-олень" можно рассматривать не как очередную постановку в РАМТе, а как художественное событие.

"Король-олень" РАМТ 7, 8, 22 февраля.