Едва увидев более чем жизнерадостного Моцарта в исполнении Игоря Яцко, я тут же вспомнила другого его не менее жизнерадостного коллегу - Моцарта Тома Халса, исполнителя главной роли в известном фильме Милоша Формана "Амадей". Благодаря этим двум актерам Моцарт-человек (по крайней мере, такой, каким его нам представляют режиссеры) навсегда западает в память, заставляя лишний раз задуматься над превратностью его судьбы. В "Круговороте", книге своих воспоминаний, Форман пишет, что при создании центрального образа полагался, в частности, на отзывы некоей светской дамы того времени. "Когда он смеялся, то становился больше похож на животное, чем на человеческое существо", - вот так, ни больше, ни меньше, описывает ранимая аристократка шок, который она испытала, якобы услышав грубое кряканье из уст небожителя. Уже заранее испугались Игоря Яцко? Но, подождите, разве неожиданные и никак не контролируемые приступы смеха оттолкнули вас в свое время от Амадея?

"Я видел шесть или семь постановок, и в каждой из них актер, игравший Моцарта, придумывал свой собственный смех, поэтому я предоставил Халса самому себе. Он перепробовал множество звуков, пока не остановился на диком визгливом хихиканье, которое ему отлично подошло" (М.Форман "Круговорот"). Смех у Игоря Яцко тоже получился отменный. Но это, конечно, еще полдела. Гипертрофированный черный цилиндр, топорщащийся черный камзол, игриво болтающаяся трость - этот Моцарт, твердящий о являвшемся ему таинственном "человеке в черном", - и сам на редкость странен и совсем не глуп. С довольным кваканьем он просит "шайку бродячих музыкантов" (в искусно стилизованном исполнении ансамбля Opus Posth) "сообразить" "из Моцарта нам что-нибудь". А от вида содрогающегося при "низких" звуках Сальери так и вовсе, приходит в полный восторг.

- И ты смеяться можешь? ...
Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля.

Но среди приступов столь буйного веселья нет-нет, да промелькнет секундная задумчивость, серьезный взгляд.

(Сальери) Послушай: отобедаем мы вместе
В трактире Золотого Льва.

(Моцарт) Пожалуй;
Я рад. Но дай, схожу домой, сказать
Жене, чтобы меня она к обеду
Не дожидалась.

Ну а затем, "гуляка праздный" стоически пригубит вино, отравленное другом на его глазах. Ну что же, если так, то отчего товарищу приятное не сделать. В финале же - "я алгеброй гармонию поверил" - "завистник и ремесленник" Сальери будет до припадка жать на педаль фортепиано, но тщетно.

"Дистиллированный" - так хочется назвать этот спектакль с его изящными, выверенными до мельчайшей детали декорациями. Излюбленные Анатолием Васильевым белые своды, стеклянные сосуды, кубки, прозрачные панели, символично отгораживающие "двух сыновей гармонии" от зрителей, и все это только прелюдия ко второй части спектакля, собственно "Реквиему", в исполнении ансамбля духовной музыки "Сирин"...

Но тут театральный критик Moscowout и вовсе беспомощно умолкает.

Афишу спектаклей "Моцарта и Сальери" в Школе драматического искусства п/р А. Васильева вы можете посмотреть здесь.