Главная страница – Клубы – Клубные концерты

Архив Клубы

Спасибо. Ваш голос принят!

Вы не любите блюз? Вы просто никогда его не пробовали!

2010-09-26 13:43

Этот человек сделал непоправимое в моей жизни, он заставил меня полюбить блюз! За что ему низкий поклон. И хотя Михаил прохладно относится к комплиментам, а точнее они у него вызывают чаще раздражение, чем милую улыбку, я посмею сказать, что по-хорошему завидую тому, как он непреклонно может гнуть свою линию, отстаивать свою точку зрения и столько лет заниматься любимым делом, несмотря на разнообразные внутренние и внешние конфликты.

Познакомились мы с Михаилом Мишурисом очень давно, еще будучи оба жителями города Новосибирска. Михаил в то время был лидером группы «Новая Ассоциация Блюза» и практически единственным исполнителем в этом стиле на территории Сибири. Сейчас он — один из ведущих блюзменов не только в столице, но и в России. Михаил отлично поёт, владеет игрой на гитаре и губной гармошке и является руководителем коллектива под названием «Mishouris Blues Band». Также в состав группы входят Денис Шевченко — гитара; Андрей Бессонов — кларнет; Николай Добкин — орган, клавишные, фагот; Галина Киселева — гитара, вокал и Даниил Солдатов — барабаны.

Когда состоялся твой первый концерт с «Новой Ассоциациацией Блюза»?

Я уже не помню, в 1994, кажется, году.

А идея создания блюзовой группы, вообще, откуда пришла?

Я открыл для себя блюз, и хотел поделиться своей радостью с другими, что естественно в таком возрасте (22 года). Но тогда же все рок, панк-рок играли. А мне хотелось создать что-то оригинальное и, в то же время, имеющее под собой идеологическую и историческую основу, традицию.

Почему не получилось играть вместе в Москве?

Почему не получилось? Получилось. Мы играли вместе и жили вместе у меня на квартире. А разъехались, потому что невозможно было в таких условиях жить, и зарабатывали мы очень мало. Мой кузен пытался что-то для нас сделать и, в общем-то, небезуспешно, но этого оказалось слишком мало, чтобы обеспечить себе более или менее достойное существование. Я вообще не представляю, как иногородний исполнитель блюза сегодня может жить в Москве, не занимаясь ничем другим.

Меня давно ещё один вопрос волновал, как тебя угораздило записать русскоязычный альбом «Здравствуй, моряк»?

Мне всегда интересует что-то новое, это во-первых. Во-вторых, у меня возникла возможность записать пластинку на русском языке. На английском не было возможности, а вот на русском была.

А как ты начал играть свинг?

Это очень обаятельный музыкальный стиль. Я еще в то время не слышал ничего о калифорнийском блюзе, и мне это показалось забавным. Мы были довольно успешной и оригинальной группой, но, как выяснилось, хотелось всем разного. Я думал, что мы играем весёлый блюз, барабанщик и басист думали, что они играют свинг и нео-свинг; кларнетист, я вообще не знаю, о чём думал… Пианисту и гитаристу тоже хотелось определиться, что же за музыку мы все таки играем. Меня всё устраивало до поры до времени, но, в конце концов, я понял, что залез в какую-то вражью территорию.

Что, эта территория не твоя?

Да, абсолютно не моя. И публика не моя, и музыка совсем не моя. Мы стали делать очень несимпатичные мне лично вещи, да, и по-человечески стали удаляться друг от друга. Уже через полгода у нас были не то что конфликты, а какие-то фатальные противоречия мировоззрений. Через год уже просто стало невозможно играть вместе.

А какая публика любит свинг?

Публика разная, в том числе, и танцующая. Это, конечно, хорошо, что люди так здорово умеют проводить время, но я не хочу играть музыку только для танцующей публики. То есть право человека делать под музыку всё, что душе угодно, никто не отменял: можно вертеть головой, танцевать, кидаться стульями, если, конечно, это не беспокоит окружающих. Но мне бы хотелось, чтобы в первую очередь меня слушали. Я понимаю, моя цель — развлечь. Но развлекать можно по-разному.

А удалось ли совместить то, что нравится публике, и то, что нравится тебе?

Успешному музыканту всегда нужно находить компромисс между тем, что ему хочется, и что, от него требует публика. Я бы не сказал, что публика — дура, но в некотором роде, у публики свои интересы, а у музыканта — свои. По настоящему классный и успешный музыкант должен делать музыку не в ущерб шоу и шоу не в ущерб музыке.

Ты нашёл компромисс?

Нет, иногда я просто с этим справляюсь.

В творчестве ты ведущий или ведомый?

В музыке мой любимый метод — это собрать хорошую компанию, дать им задание и посмотреть, как они справляются, ласково направляя в желаемом направлении. У меня почти никогда не бывает ясного замысла того, чего я хочу. В основном, я как алхимик, смешиваю какие-нибудь ингредиенты и жду чуда. Это происходит чаще интуитивно, чем осознанно. Мне нравится подбирать музыкантов, собрать их вместе. И себя настроить на работу с ними, и их настроить на работу с собой. В результате, происходит совместное творчество. В кино все это называется режиссура. Но пока я не услышу готовый продукт, я не могу понять, нравится мне это или нет. А услышав, я вдруг понимаю, что в результате вышло не то, что замышлялось, а нечто совсем другое, и мне это «другое» нравится. А получилось так только потому, что мне виделось что-то одно, музыканты начали играть что-то другое, и вдруг я услышал что-то третье и сказал: «Точно. То, что надо!». Сейчас моя группа состоит, естественно, из музыкантов необходимого уровня, и, вместе с тем, каждый из этих них предан блюзу по-своему. Ну, и, в общем, у нас получилась замечательная компания, мы весело проводим время, смеёмся и никогда не ругаемся.

А как ты попал в клуб «Дом у дороги»?

Как попал… Я тогда был одним из ведущих представителей московского блюза. Странно бы было, если бы я не попал. Меня одного из первых позвали туда играть. Мы в то время являлись популярнейшим составом в городе. Потом я здесь прочно обосновался, и уже вне зависимости от творческих обстоятельств, всегда имел шанс здесь что-то сделать, показать, ну, и просто заработать немного денег.

А как ты видишь развитие своё и своей группы?

Не знаю, абсолютно не представляю, честно сказать.

Ну, а какая у тебя есть мечта?

Я бы хотел иметь возможность постоянно записывать альбомы той музыки, которую я хочу, и ездить по миру и городам России.

Ты сейчас что-нибудь для этого делаешь?

Совершенно ничего не делаю, потому что я не хочу заниматься менеджментом. Я могу это делать, и даже иногда успешно, но я считаю неправильным, и даже унизительным самому заниматься этим. Я не люблю себя рекламировать. А если ты занимаешься самопродвижением, то тебе приходится себя хвалить. Порой я могу так поступать, но чаще это кажется мне совершенно отвратительным, невозможным и недостойным.

А когда ты в США ездил, чему ты там учился?

Петь, играть на губной гармошке и на гитаре.

А ты не хотел тогда там остаться?

Тогда мне и в голову не приходило остаться в Америке. Тогда в девяностые годы я был уверен, что мы идём на объединение с Западом, что мы Западу больше не враги. Сейчас я вижу, что этого не происходит.

Ты хочешь куда-нибудь переехать?

Я люблю Америку, люблю Европу, я все люблю. Мне не хотелось бы сидеть сиднем тут. Пусть даже и в таком прекрасном месте, как «Дом у Дороги». У меня был очень маленький опыт выступления за границей, можно сказать, что его не было совсем, но у меня есть какое-то, возможно ложное, убеждение, что «там» меня будут воспринимать гораздо лучше, чем «здесь». Это может быть наивно, но «там» я действительно ощущал гораздо больше интереса к себе как к творческой единице.